Героизм, знакомый и непреходящий: о военной драме "Мидуэй"

Воссоздавая историю

Фильм посвящен битве за Мидуэй, которая произошла в Тихом океане в июне 1942 года между флотами США и Японии. Победа американцев в этом масштабном морском сражении кардинально изменила соотношение сил воюющих стран и, в значительной степени, предопределила исход войны.

К воссозданию боя Роланд Эммерих подходит со зрелищным размахом, свойственным его художественной манере (режиссера хлебом не корми, дай что-нибудь взорвать в кадре), но также с нехарактерной для него точностью: многочисленные герои, проходящие по первому плану картины, реальны, и совершают на экране то, что действительно совершали в бою.

По трассе штампов

Впрочем, во время просмотра ощущение правды происходящего сохраняется не всегда. Его подминает под себя каток кинематографического дежавю. "Мидуэй" не пытается отступить от успешного голливудского канона размашистой военной ленты, беря, скорее, количеством предложенного узнаваемого зрелища, но не чем-то принципиально новым.

Кратко и по делу в Telegram

Это связано и с тем, что кроме собственно титульного сражения Роланд Эммерих уделяет в 140-минутной ленте внимание также нападению японцев на Перл-Харбор, последующему американскому ответу — бомбардировке Токио — и личным взаимоотношениям героев, что делает фильм вначале своеобразным конспективным пересказом "Перл-Харбора" Майкла Бэя, а затем — его продолжением.

Пунктир недоговоренности

Зрительская память о "Перл-Харборе" будет не лишней еще и потому, что "Мидуэй" даже слишком конспективен. Пытаясь с помощью функциональных, лишенных индивидуальности, диалогов и "показательных" сцен охватить многое (кроме уже помянутого, это и действия американских аналитиков, предсказавших планы японцев, и подготовка к атаке японского флота), Роланд Эммерих, в итоге, даже большее оставляет за кадром.

Когда дело доходит до битвы за Мидуэй, он сбивается на прерывистый повествовательный пунктир, в котором кроме американских вооруженных сил триумф раз за разом празднует недоговоренность:

• демонстрируя, как в доках спешно латают один из авианосцев, чтобы он смог принять участие в сражении, режиссер толком не объясняет, в чем именно это участие заключалось;
• в то же время, будто доставая туз из шулерского рукава, он "приглашает" в битву ранее не упомянутю американскую подводную лодку, чтобы потом начисто о ней забыть;
• неожиданно вводя в историю режиссера Джона Форда, который на атолле Мидуэй снимает атаку японской авиации, Роланд Эммерих столь же резво отворачивается от него, будто его и вовсе не существовало.

Громко, долго, хаотично, но убедительно

Режиссер продолжает добавлять новых персонажей в свою избыточно многофигурную композицию до тех пор, пока удержать всех их в памяти становится практически невозможно. И бросает их в оглушающий долгий бой, происходящий и в небе и на воде, концентрируясь на его отдельных зрелищных аспектах таким образом, что охватить битву за Мидуэй целиком оказывается не всегда возможным.

Поступая таким образом, Роланд Эммерих не просто с упоением эксгибициониста демонстрирует свои внушительные постановочные мускулы, раз за разом пуская американские самолеты в крутое пике сбрасывать бомбы на японские корабли и заполоняя экран пламенем смерти, но и добавляет происходящему хаосу убедительности, делает его не просто копией других голливудских фильмов о войне, но достаточно реалистичным этой войны художественным воплощением.

Кадр из фильма "Мидуэй"

Компьютерная игра без поддавков

Война, в которой следствием массовости является анонимность, а результатом масштаба боевых столкновений — невозможность увидеть общую картину, предстает осязаемо и живо даже вопреки тому, что визуально американско-японские столкновения, скорее, напоминают компьютерную игру, в которой персонажи раз за разом проходят одни и те же испытания.

Просто, в отличие от компьютерной игры, в которой можно сыграть в поддавки, установив уровень сложности, достаточный, чтобы безусловно отпраздновать триумф, делают они это чаще всего безуспешно.

Победа американского флота в битве за Мидуэй — исторический факт, известный заранее, — в фильме не является чем-то предрешенным, но достигается тут и сейчас, потом и кровью, на пределе человеческих возможностей.

Путь мужества

Роланд Эммерих мастерски избегает триумфальных фальстартов, в том числе благодаря акцентам на американских поражениях и потерях — как боевых, так и небоевых. И в этом смысле нападение Японии на Перл-Харбор, затягивающее дебют, оказывается важным драматургическим якорем, который не позволяет утянуть "Мидуэй" в бурные воды совсем уж бездумных аттракционов.

Кадр из фильма "Мидуэй"

Визуальная избыточность соседствует в картине с предельной — в чем-то показательной — сдержанностью крепкого мужского актерского ансамбля (Эд Скрейн, Патрик Уилсон, Вуди Харрельсон, Деннис Куэйд, Аарон Экхарт и многие другие), бесконечно плотно сжимающего челюсти, поигрывающего желваками, бросающего лаконичные реплики и с решительной убежденностью взирающего в лицо смерти.

Нельзя сказать, что подобные сочетания исторического факта и голливудского штампа, пристального внимания к деталям и приблизительности, зрелищной всеядности и актерской меры позволяют создать безусловно гармоничную художественную конструкцию. Однако, подталкивают к тому, чтобы эмоционально принять фильм и оценить его позитивно.

Сергей Васильев для delo.ua

Источник