Не круто: о фильме Алексея Шапарева "Круты 1918"

Фильм под дату

Лента создавалась к столетию боя под Крутами, в котором 29 и 30 января 1918 года войска УНР, состоявшие преимущественно из юнкеров и студентов, задержали наступление русской Красной гвардии на Киев. И по соответствующему государственному заказу — специальная тематическая секция "К 100-летию провозглашения Украинской Народной Республики, к 100-й годовщине Боя студентов под Крутами" присутствовала в нескольких конкурсных отборах кинопроектов, организованных Государственным агентством по вопросам кино.

При поддержке Госкино

В итоге в марте 2017 года между компанией "Гуд Монинг Дистрибьюшн", победившей в конкурсе, и Госкино был подписан договор о предоставлении финансовой поддержки. На создание ленты "Круты 1918" Алексея Шапарева по сценарию Константина Коновалова агентство выделило 25 млн 941,3 тыс. грн, что составило чуть меньше половины ее бюджета (51 млн 941,3 тыс. грн). Работу планировали выпустить в декабре 2018 года — аккурат к столетию со сложнопостановочным фильмом успеть было никак, — но в итоге его премьеру передвинули еще немного — на зиму 2019-го, к 101-й годовщине событий.

Взаимоотношения с историей

Отношение к этим событиям у авторов двоякое:

• с одной стороны, они исходят из того, что украинские зрители в общих чертах знакомы с происходящим — пожалуй, именно поэтому отдельных исторических личностей они специально не представляют, вернее, презентуют как само собой разумеющееся детали политического ландшафта (вроде Симона Петлюры в ничем не запоминающемся исполнении Дмитрия Ступки);
• с другой стороны, они хотят разрушить мифологические напластования про бой под Крутами, созданные, в том числе, тенденциозной советской историографией, показав юнкеров и студентов не безвольными жертвами, но мужественными воинами, которые с честью выполнили поставленное перед ними боевое задание, пусть и не без трагических потерь.

Несколько братьев и одна девушка

При этом из героической массы ожидаемо выделяют нескольких персонажей, вокруг которых и строится повествование. Ими становятся в первую очередь братья Андрей и Олекса Савицкие — сыновья генерала, влюбившиеся в одну и ту же девушку Софию (Надежда Коверская).

По-детски гладко выбритый и пухлогубый Андрей (Евгений Ламах) — картограф и пацифист, посмотрев в домашнем генеральском кинотеатре (бывали, оказывается, в 1918 году и такие) хронику зверств "красных", записывается добровольцем и после короткой подготовки отправляется в бой, сноровисто строча из пулемета и о былом пацифизме даже не помышляя.

А тонкоусый карьерный военный Олекса (Андрей Фединчик) остается в Киеве, очевидно, снедаемый ревностью и обуреваемый не до конца понятными политическими амбициями, которые авторы показывают, но до поры до времени не мотивируют — глубокомысленно держат интригу.

Кстати, во время просмотра ленты возникает ощущение, что у Савицких есть еще один брат — мужественный, решительный и бородатый, игнорирующий традиционную любовь к Софии и предпочитающий слову — дело. Но из рекламных материалов можно узнать, что его зовут не Савицкий, а контрразведчик Набока (Александр Абаев).

Любовь — ненужная морковь

Собственно, неприятной особенностью фильма "Круты 1918" является то, что многие детали, которые недвусмысленно должны явить себя во время просмотра, можно в полной мере понять лишь постфактум, именно благодаря объяснениям, найденным вне художественного пространства картины.

"Лобовая" любовная линия, пожалуй, наименее страдает из-за этого. Но общую ситуацию очевидное проявление чувств героев поправляет не особо, поскольку любовный треугольник существует, скорее, для своеобразной сюжетной "галочки".

По большому счету его потенциал должен сойти на нет уже в дебюте картины, когда Олекса готовится сделать девушке, широко распахивающей ясные, незамутненные тревогами очи, предложение руки и сердца. И лишь исключительная воля авторов, замещающих признание топорным комедийным дивертисментом в исполнении Алексея Смолки, сохраняет декоративному любовному треугольнику пульс.

Оперетта шпионажа

Более значимой оказывается шпионская линия (самого по себе воссоздания драматической истории боя под Крутами авторам ленты для драматизма явно не хватает). Она тоже проявляет себя в дебюте, когда действие скачет между современностью и 1918 годом, Киевом, Парижем и Одессой.

В интерьерах Межигорья, отвечающих за европейскую роскошь, появляется генерал Фош (Юрий Коваленко), который на школярском французском языке рассказывает про имеющийся компромат на Ленина и распоряжается передать его куда следует — в Украине. Затем в кадре возникает лестница, на которой непонятно кто непонятно кому что-то передает, поддерживая атмосферу секретности. А дальше звучит команда русскому шпиону, который работает в УНР: передачи документов ни в коем случае не допустить.

В этот момент, признаюсь, я даже засмеялся. Это был нервный смех. Ничего особо смешного в происходящем не было, кроме того, что в историческую картину внедрился опереточный шпионский мотив (да еще и со шпионом, который будет козырять в кадре выразительным фиолетовым пальто).

Волшебные документы

Тема документов — не нова для творчества Алексея Шапарева. Одна из обескураживающих деталей его предыдущего фильма "Правило боя" тоже истерически намекала на их важную, но совершенно непонятную роль. В картине "Круты 1918" документальный "след" наполнен намного большими конкретикой и значимостью, но ощутимо переоценен — по сравнению с главной сюжетной линией.

Более того, внедрение интриги с компроматом на Ленина определенным образом влияет на оценку действий главных героев, которые — если посмотреть на них непредвзято — становятся одной из причин краха национально-освободительного движения и триумфа советской России. Вряд ли авторы ленты хотели, чтобы зрители сделали подобный исторический вывод из увиденного. Все же они создают фильм не о бессмысленности войны, в которой все идет не так, как задумано. И не о поражении.

Инфернальный противник

Тем удивительнее оказывается сцена, в которой группа украинских воинов, только что продемонстрировавших свое боевое мужество, сжимается в безвольный парализованный комок под безумным взглядом одинокого Михаила Муравьева. Образ командира Красной гвардии актер Виталий Салий решает в острой экспрессионистской манере, что добавляет стилистического разнобоя ленте.

Это неумолимо приподнимает антигероя над остальными персонажами, выполненными то в мужественной манере военных драм, то по лекалам мелодрам и даже плоских телесериалов. Удивительно, но авторы усердно поддерживают подобное расщепление художественного целого — и особой цветовой гаммой, и специально подобранными эпизодами, в которых Виталий Салий торжествует, презентуя театр одного актера.

Они столь верят в его талант, что даже не считают нужным назвать его персонажа, когда тот впервые появляется на экране, будто зрители на каком-то интуитивном уровне должны понять, кто именно предстает перед ними.

Симуляция жанрового кино

В этом нежелании собственно рассказывать историю, делая все необходимое, чтобы она была понятна всем без исключения зрителям, а не только тем, которые прочитали заранее описание сюжета и ознакомились с историческим резюме про бой под Крутами, пожалуй, гнездится главная проблема фильма.

Алексей Шапарев усердно и целенаправленно снимает жанровое кино, но при этом занимается его непредумышленной деформацией.

Каждая сцена по отдельности приобретает смысл, потому что отсылает к тривиальным жанровым кодам, но из этих разрозненных смыслов собрать непротиворечивое целое — невозможно, ведь авторы не ставят перед собой такой задачи вообще.

Примером того, как сиюминутный эффект празднует триумф над логикой, становится сцена допроса шпиона могучим украинским генералом (Владимир Филатов). Шпион предлагает ответить на три вопроса в обмен на ответ на один свой. Могучий украинский генерал, играя пышными усами, соглашается и на вопрос шпиона отвечает, но после этого свои три вопроса даже не задает. Так кто кого допрашивал?

Слава — да не тем

Фильм "Круты 1918" был бы неполным без отдельной особой благодарности премьер-министру Владимиру Гройсману, которую авторы разместили в финальных титрах. И конечно, многочисленных благодарностей чиновникам рангом пониже. В том числе профильным — руководителям Госкино и министру культуры Евгению Нищуку (видимо, за то, что они выполнили свои функциональные обязанности).

Евгений Нищук в традиционной для него манере тоже отблагодарил авторов фильма, снятого при поддержке государства, появившись на экране — в образе отца одного из добровольцев. После просмотра ленты возникает стойкая уверенность, что в случае с министром культуры авторы просто обязаны были выразить ему благодарность. Иначе, могло возникнуть ложное впечатление, что само участие Евгения Нищука в картине было такой благодарностью.

А вот имен большинства участников боя под Крутами из титров картины "Круты 1918" зрители не узнают (право, не считать же таковым описание персонажа "Студент в очках"). В финале им покажут просто несколько старых фотографий — без каких-либо подписей и пояснений, которые позволили бы их связать с действующими лицами картины, да коротко расскажут, что приключилось дальше — в том числе с Михаилом Муравьевым.

Источник